… Я говорю с тобой под свист снарядов,
Угрюмым заревом озарена.
Я говорю с тобой из Ленинграда,
Страна моя, печальная страна.
О. Берггольц

В Ивановской области проходит конкурс школьных сочинений на тему “Моя семья в Великой Отечественной войне”. Один из победителей городского этапа конкурса – ученик 8 класса средней школы №10 Даниил Груздев. Сегодня мы публикуем его сочинение, в котором он рассказал о военном детстве своей прабабушки. В работе использованы отрывки из стихов его учительницы С.Б.Мурехиной, посвященных Клавдии Ивановне Сухановой.

В мире много страшных слов: смерть, страдание, голод, ненависть, ужас, разрушение, убийство… Но самое безжалостное слово на земле – война, потому что оно воплощает в себе все. Война – это кровь, раны, расстрелы, пытки, казни, дымящиеся пепелища, слезы матерей, руины городов, виселицы, ненавистные лица зверей-фашистов…

Так страшно, что хочется крепко-крепко закрыть руками глаза, чтобы не видеть…

Война – разрывы снарядов, стоны раненых и умирающих, рыданья женщин, плач детей, окрики фашистов…

Так страшно, что хочется зажать уши, чтобы не слышать…

Так страшно, что хочется бежать, но ноги не слушаются, как в страшном сне.

Очевидцы войны не закрывали глаза и уши, им некуда было бежать.

Некуда было убежать от пережитого ужаса моей прабабушке Клавдии Ивановне Сухановой, которая выжила в те страшные годы в Ленинграде.

До войны прабабушка жила с семьей в небольшом доме на окраине Ленинграда. Ее мама Агафья Федоровна работала на железнодорожной станции. Прабабушка до сих пор рассказывает о том, как она любила летящие в неведомый мир поезда. Однажды, когда ей было шесть лет, мимо проходил поезд из Финляндии. На станции “Белоостров”, на самой границе, где родилась прабабушка и работала ее мама, молодой мужчина, едущий из Финляндии, улыбаясь, положил в руки девочке большую шоколадку. Такой моя прабабушка не видела никогда. Она зачарованно смотрела на яркую этикетку, когда военный патруль потребовал, чтобы она отдала подарок. К счастью, проверив шоколадную плитку, военные вернули ее девочке. Это было маленьким чудом, одним из последних предвоенных воспоминаний…

В 1941 году моей прабабушке Клаве Федоровой было всего восемь лет. Осенью она, как и многие ее сверстницы, должна была пойти в первый класс. Белые банты, удивительная красочная азбука, которую ей подарила мама, встречи с подругами – ничему этому не суждено было сбыться. У войны были свои страшные планы, которые перечеркнули детство.

Прабабушка и ее родные были свидетелями того, как немцы вплотную подходили к городу. Она вспоминала: “Было очень страшно, когда немецкие самолеты бомбили город. Когда, выходя на улицу, мы видели, как дома превращались в руины, и трупы людей, не успевших укрыться, лежали на земле”.

Позднее прабабушка переселилась в Выборгскую сторону в общежитие. Ее мама работала на трудовом фронте: рыла окопы, противотанковые рвы. Она очень уставала, а маленькая Клава вместе с бабушкой ждала маму дома. Отец работал на Путиловском заводе, дома почти не бывал. Однажды в дом вместо улыбчивого, сильного и доброго папы пришла страшная весть: отец умер прямо у своего станка.

Когда пришла холодная зима, стало совсем плохо. Основной едой были хлеб и вода. Продуктов по карточкам давали очень мало, а ходить в магазин было просто опасно: крохотную пайку могли отнять на улице. Однажды у моей прабабушки отобрали хлеб. Ей было так страшно, что те минуты она никогда не забудет. Прабабушка вспоминала, что чувство голода не проходило никогда. Еда даже снилась. Клавдия Ивановна рассказывала, что ее бабушка отдавала свой хлеб ей, а сама оставалась голодной. У нее не было сил даже ходить, и вскоре она умерла.

Однажды в очереди за хлебом мама Агафья Федоровна упала в обморок, ее принесли домой, но прожила она немного, умерла в феврале сорок второго года. Прабабушка до сих пор с ужасом вспоминает то, что она пережила тогда: “Несколько дней я оставалась с умершей мамой в квартире одна. Потом пришел комендант с дружинниками и ее унесли, а меня комендант взял к себе, спасибо этому доброму человеку, ведь если бы не он, я бы тоже умерла от голода и холода”. Сколько было таких неравнодушных людей среди этого страшного безумия страха, голода и холода. Людей, сохранивших любовь и теплоту в застывших от боли, но не очерствевших от страдания сердцах. К счастью, прабабушка часто встречала таких людей на своем пути.

Комендант устроил девочку в детский дом №13. В марте детдомовцев стали вывозить по Ладоге, “Дороге жизни”. Во время пути погибло много детей и солдат. Машины уходили под лед, унося с собой детские крики, а черная вода скрывала следы чудовищных преступлений. Немецкие самолеты расстреливали людей безжалостно, как мишени. Клавдию Ивановну, как она говорит, сберег Бог.

Ее одну по Ладоге везли,
А в городе остались лишь могилы.
И бабушку тогда уберегли
Какие-то неведомые силы.

Потом судьба еще долго перебрасывала прабабушку с места на место: сначала детский дом в Ярославской области, потом в Галиче. Только тогда она пошла в школу. Ребята тогда не только учились, но и выращивали на огороде картошку, лук, свеклу, морковь и капусту для столовой, занимались сбором лекарственных трав. Работать прабабушка всегда любила, к любому делу подходила с душой. В стенах этого детского дома она пробыла до 15 лет, а потом по распределению попала в Кинешму, город, ставший второй родиной.

Жизнь словно возвращала долги: все складывалось счастливо. 35 лет прабабушка работала на фабрике “Красная Ветка”, была награждена медалью “За доблестный труд”. Здесь, в Кинешме, прабабушка встретила своего прекрасного принца, будущего мужа Руфа Павловича Суханова, с которым прожила пятьдесят один год. “Золотую свадьбу” она праздновала вместе с дружной и счастливой семьей: сыном, дочерью, внуками и правнуками.

После войны прабабушка мечтала попасть в Ленинград.

Всю жизнь она мечтала об одном:
О встрече с этим городом бесстрастным,
О городе, потерянном, родном,
Одновременно страшном и прекрасном.
Но много лет казалось, что судьба
Ее на встречу с прошлым не пускает…
И в сердце много лет идет борьба.
И, вспоминая, бабушка рыдает.
С тем городом, не сломленным блокадой,
Сегодня эта встреча – в первый раз.
Она осталась дочкой Ленинграда.
И слезы потекли из женских глаз…

В стихотворении встреча с прошлым произошла. В реальной же жизни моя прабабушка так и не вернулась в родной город, судьба все-таки не позволила ей этого, хотя она мечтала побывать там, сначала с дочерью, потом с внучкой, моей мамой. Всегда что-то мешало: дети были маленькими, потом болезнь, будничные проблемы… Просто не к кому было ехать. “Нет у меня в Ленинграде родных и близких. Все родное теперь здесь – в Кинешме”, – с грустью говорит она.

Мне очень хочется, чтобы наступило такое время на планете Земля, когда не будет войн. Люди будут относиться к ним, как мы к боям гладиаторов, которые кажутся нам диким варварством. Пусть войны, что идут сейчас, станут последними. Пусть через сто лет они будут казаться живущим далекими и непонятными. Мальчишки не будут играть в войну, а взрослые мужчины не станут военными.

Пусть слова “танк”, “пулемет”, “артиллерия”, “граната”, “бронежилет” и сотни других слов, напоминающих войну, станут устаревшими, как “кольчуга”, “арбалет”, “ копье”… Мы сможем увидеть военную одежду и технику только в музее.

Будут уничтожены войны, но всегда будет жить Память.

Перефразировав известные всем слова, я хочу сказать, что время боится памяти, потому что перед ней оно бессильно.

Ольга Берггольц писала в своем стихотворении, что “слезы вымерзли у ленинградцев”. Может быть, тогда, в те страшные дни у маленькой девочки, испуганной, потерявшей всех близких, от ужаса действительно не было слез. Они оттаяли потом, после Победы, с майскими лучами солнца. С тех пор прабабушка плачет всегда, когда слышит о войне.

Мне кажется, что пока живые не разучились плакать, переживая чужую боль, мертвые не забыты.