Такая служба милицейская
К 100-летию уголовного розыска продолжаем серию очерков о ветеранах и работниках УгРо. Сегодня наш рассказ пойдет о подполковнике милиции, заместителе руководителя кинешемской организации ветеранов МВД России Валерии Михайловиче Татаренко.
Особая жизнь «Плесских дворов»
Милицейскую службу Валерий Михайлович начал с приемника-распределителя, куда пришел на должность оперуполномоченного уголовного розыска. В 1980 годы в двухэтажном здании на «Плесских дворах», что у Никольского моста, текла своя жизнь – жизнь без прикрас. Только трехметровый забор отделял добропорядочных граждан советской страны от тех, кого называли криминальным и асоциальным элементом.
Сейчас Плесских дворов уж нет и в помине: на этом месте разместился городской рынок. Но остались воспоминания, в том числе воспоминания мальчика – милиционера, пришедшего с абсолютно чистыми погонами и дослужившегося в приемнике-распределителе до звания старшего лейтенанта.
– В милицию пришел в 1984 году, – рассказывает В.М.Татаренко. – В приемнике-распределителе был целый отдел. Около восьми человек работали в дежурной части. Один человек сидел на телетайпе. Был целый корпус инспекторов по трудоустройству, отдел уголовного розыска, водители, милиционеры-поисковики, медицинская служба.
По словам Валерия Михайловича, в то время система государства была другая: она не бросала людей, которые находились в отчаянном положении. Их доставляли в приемник, проверяли, проводили санобработку: мыли. Сильный треск стоял, когда одежда обрабатывалась в прожарочных шкафах. Однако кормили всегда из ресторана «Кинешма».
Осенью в приемнике-распределителе, располагающим 50 местами, был аншлаг, так как после лета бездомным надо было как-то устраиваться на зимовку. В течение 30 дней они находились в приемнике. За это время сотрудники учреждения выправляли им документы, трудоустраивали и подыскивали жилье. Но зачастую, получив документы на руки, неблагополучные граждане уезжали из города, так и не вступив на путь исправления.
– Бомжи, притоносодержатели и проститутки были закреплены за мной, – вспоминает Валерий Михайлович. – В задачу входило систематизировать данные, поставить людей на учет, то есть заводили картотеки, где по каждому притону имелась карточка с информацией о хозяевах и их «гостях». Вообще работать по этой линии – целая наука: «подопечных» нужно было постоянно объезжать и проверять. Каждый день мы посещали все злачные места. Работа грязная и очень далека от романтизма, от фильмов про сыщиков. Это самый что ни на есть передний край. Мало того, что нужно проверять притоны – нужно обследовать подвалы, чердаки и, конечно, помойки и свалки: в то время большая часть бомжей концентрировалась именно там, где они жили целыми колониями со своим бытом. Например, у них профессионально была налажена добыча стеклотары. Бомж, сдав 10 бутылок, имел доход рубль двадцать, а это бутылка красного вина.
По словам В.М.Татаренко, все, что творилось по другую сторону советской жизни, было ужасно. Общественность этого ничего не знала: любая информация о криминальной обстановке находилась под грифом секретности. Даже оперативная обстановка держалась в тайне, никакой информации СМИ не давали. Считалось, что советских людей не надо беспокоить, что им завтра на работу…
Люди за бортом жизни
За шесть лет общения с такой категорией людей Валерий Михайлович хорошо изучил их психологию. По его словам, бомж – это, как правило, бывший интеллигентный человек, а теперь существо, которое опустило руки и просто течет по жизни. Они презираемы и отторгаются не только обществом, но и преступным миром. Для вора и карманника попасть в категорию бомжей – это опуститься на самое дно. Тем не менее иногда такие люди поражают своим умом и знаниями.
– Поступила информация, что в Кинешме появился новый бомж, – рассказывает В.М.Татаренко. – Узнаем, что он живет в лесу. А дело идет к зиме, уже морозно. Машину ставим на дороге, напротив свалки. Начинаем нарезать на лыжах круги. Вижу, что из сугроба пар идет. Там и оказался наш разыскиваемый. Мужчина раньше жил на севере и адаптировался к жизни в лесу.
Никогда не забуду: спускаюсь по ступенькам в комнату около четырех квадратных метров. На лежанке – мужчина в очках, а в руках книга – «Дворянское гнездо». В комнате тепло: обогревался он керогазом, на нем же готовил еду. Свет давала лампа «летучая мышь». Справа лежак, слева кухонные принадлежности, в середине керогаз, а на стенах около 30 часов тикают. Оказалось, что он часовых дел мастер, собирал и ремонтировал часы, которые выбрасывали.
А жилище он свое вот как делал: выкапывает кубический метр земли, накрывает его шалашом, который захватывает еще по метру земли, сверху натягивает брезент или целлофан, засыпает листьями и снегом.
Когда начали разговаривать с жителем «подземелья», оказалось, что он подкован в политических вопросах. Собирает на помойках все информационные материалы и газеты. Вот такая публика – бывшие интеллигентные граждане, люди, попавшие в сложную ситуацию и опустившиеся.
Рассказал Валерий Михайлович еще об одном подобном бездомном. Пожалуй, это сегодня самый старый и известный в Кинешме бомж, которому около 70 лет.
Скрюченного дедушку часто можно увидеть в центре города. Идет – еле ноги волочит. Много лет назад он входил в состав руководства крупного кинешемского предприятия, участвовал в ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. В счастье и достатке жила его семья. Но трагические потери родных людей дали сбой в его жизни. Так он и оказался бездомным, лишившись машины, квартиры и главного смысла жизни – его семьи. Тридцать лет он выживает на улице.
– Полтора года назад, осенью, его встречаю. Узнаю, что ночует на вокзале. Жалеют, по-видимому, не прогоняют его. На мой вопрос о зимовке бездомный дедушка поделился, что планирует снять квартиру, что хоть и маленькая, но пенсия у него есть – 18 тысяч рублей. Я, конечно, был удивлен насчет его слов о маленькой пенсии, еще был поражен, что он до сих пор меня помнит: с нашего знакомства прошло почти 30 лет, – говорит В.М.Татаренко и отмечает: – Сейчас страна богаче, а заботы о людях, пусть и опустившихся, меньше. Смотришь на них, на таких бездомных стариков, и больно становится: никто ими не занимается. Даже в царской России были Дома призрения, приюты и ночлежки, а теперь нет ничего.
Женщины бывают разные
Еще одной категорией, с кем пришлось общаться молодому оперуполномоченному, были представительницы «низкой социальной ответственности».
– Во времена больших событий в стране, например к Олимпиаде, большие города чистились на предмет асоциального элемента, – продолжает рассказчик. – Такие ненужные люди отсылались за пределы столицы. В Кинешму неоднократно их привозили на поезде. Как-то к нам прибыли 50 женщин, большинство из которых были валютными проститутками. Возраст – от 25 до 35 лет. Очень хорошие внешние данные, а главное, ум. У них за плечами один-два высших образования, знание языков. С ними еще надо знать, как разговаривать.
По словам В.М.Татаренко, ни одна из приезжих красоток в Кинешме не осталась. А вот кинешемские «дарительницы любви за деньги» устраивались и здесь очень хорошо. Обладая универсальной коммуникабельностью, умением общаться, найти контакт с незнакомцами, они быстро адаптировались в 90-е годы, занявшись бизнесом. В итоге женщины стали состоятельными людьми и даже замечательными женами и мамами.
– Людям свойственно меняться, – поясняет Валерий Татаренко. – Одни опустились, и их уже нет на свете, другие растут. Женщины-проститутки чем уникальны: у них отсутствуют асоциальные тормоза. В свое время эти дамы попали в экономическую струю и стали успешными, что дало им возможность путешествовать, хорошо одеваться, жить в другой социальной среде. Многих знаю, встречаюсь, уважительно относимся друг к другу. Каждый состояние приобретает по-своему, например Генри Морган начинал с пиратства.
В памяти Валерия Михайловича есть два случая, связанных с пребыванием в Кинешме сосланных из Москвы женщин. Сотрудники приемника-распределителя стали разбираться в причинах поступления к ним 65-летней умной, интересной и интеллигентной женщины. Когда пришло ее дело, выяснилось, что она была замдиректора ЦУМа.
– Помню, что характер у нее был сильный, – вспоминает собеседник.- Женщина поделилась с нами, как все получилось. Можно сказать, что это была борьба за место под солнцем. В ЦУМе отоваривались самая верхушка страны, самая элита. Так что и интеллигентные, порядочные, успешные люди попадали к нам среди «отбросов общества».
Другой случай скорее курьезный. В выходной день вызывает меня дежурный. Приезжаю, со мной встречается полковник из Комитета госбезопасности. Говорит, что приехал в личном плане. Его теща – москвичка пошла за хлебом и пропала. Искали ее по всему Подмосковью, потом выяснилось, что отправили в Кинешму. Бедная женщина отсидела у нас трое суток.
* * *
– В отделе всегда не хватало сотрудников: нам постоянно давали дополнительные задания. Получилось так, что меня как молодого сотрудника направляли в помощь по серьезным делам. Считаю, что повезло: приходилось участвовать в раскрытии многих преступлений. Работал и со следователем по особо важным делам, когда раскрывали серийные убийства.
С благодарностью вспоминаю своих первых коллег. Коллектив был очень хороший, молодой, дружный. Но время шло, мне надо было расти. Так, спустя шесть лет, пройдя хорошую школу в приемнике-распределителе, я перешел служить в третье отделение милиции, – завершает рассказ Валерий Михайлович Татаренко.
(Продолжение следует)