Актеру драматического театра имени А.Н.Островского Андрею Мисюре присвоено звание «Почетный работник культуры Ивановской области».
Мы поздравили артиста с таким признанием его заслуг в культурной сфере региона и попросили поделиться своими мыслями.

– Андрей Анатольевич, почему Вы решили связать свою жизнь с театром?

– Это была мечта детства. Мой прадед Семен Осипович Вельский был актером. До 1914 года. Потом он ушел на Первую мировую войну, вернулся инвалидом и после работал только администратором. Бабушка мне очень много рассказывала про театральную жизнь, показывала фотографии, как он в Казани работал с великим русским и советским артистом Иваном Артемьевичем Слоновым. А уже лет в 7-8 я стал читать биографии знаменитых актеров и мечтал сам выходить на сцену.

– С чего начался путь в профессию?

– Я родился в Северном Казахстане. Город Кустанай. Отец приехал из спецпоселения в Новосибирской области, куда его семья российских немцев была сослана с Украины. У меня есть справка, что отца реабилитировали в 1956 году. В Кустанае отец встретил маму, и я появился на свет. Там же я первый раз вышел на сцену в молодежном агиттеатре «Пламя». Это было на уровне самодеятельности. Хотелось чего-то более серьезного, но ехать в Москву или другой крупный город я не решился. Тем не менее, сейчас я своим театральным путем доволен. По собственному опыту могу сказать, что профессиональный рост не зависит от того, в каком большом городе ты оказался. Куда важнее работа с великой русской классикой, с гениальными авторами, и, конечно же, общение со зрителем, который воспринимает и вдохновляет на творческий рост.

– Ваша жена Татьяна Грубинка тоже актриса. Вы вместе уже больше 20 лет работаете на кинешемской сцене. А как зародилась ваша семья?

– С супругой познакомились в Кустанае. В молодежном агиттеатре «Пламя», который мы называли просто «студией». Руководитель Сан Саныч Лиопа. Тогда он был актером, а сейчас главный режиссер областного русского театра драмы и кукол. Студия была тем местом, где молодежь собиралась вместе, училась театральному искусству. Татьяна тогда уже была профессиональной актрисой. Ее очень ценили. Она не только играла, но и ставила иногда куски из спектаклей.

– Где Вы учились актерской профессии?

– Образование я получал сначала в Саратове у мастера Владимира Захаровича Федосеева. Тогда мы работали в Балашове и целой группой ездили в институт. Эти два сезона мне очень много дали в плане теории. А главное, подтвердили то, что я уже знал. Вообще, высшее образование дает возможность утвердиться в правильности выбора профессии и полученных на практике знаний. Очень важно, когда ты слышишь от мастера то, что вычитал у Станиславского, Захавы или Михаила Чехова, что познал на собственном опыте. Понимаешь, что движешься в правильном направлении. А потом, после переезда в Кинешму, заканчивал институт уже в Ярославле.

– Почему вы решили приехать в Кинешму?

– Мы тогда работали в Балашове и хотели перебраться в интересный театр, в интересный город. В первый раз я приехал сюда один. Увидел, что здесь замечательный город, замечательная Волга, леса. А мы с женой люди лесные, нам нужны и грибы, и ягоды. Каждый год обязательно ездим в лес. Для нас это очень важно. И 2000 год мы отмечали уже в Кинешме. Понравился город, понравился театр. Сцена прекрасная. Большой зал. Дело в том, что в Балашове и театр был маленький, и зал маленький. Для больших, габаритных спектаклей условия не очень. А здесь ставились прекрасные огромные спектакли со светом, музыкой, актерами. Нам было намного интереснее.

– Но ведь тогда в театре было не только интересно, но и очень холодно. Как вы относились к этому?

– Как к чему-то временному. На тот момент мы прошли много испытаний. Например, когда работали в Петропавловске (Казахстанском), во время детских спектаклей там свет во всем театре выключался. Сначала это вызывало шок. Но потом стали спокойно относиться. Ждали, когда через полчаса включат, чтобы продолжить с того же момента. Детишки просто сидели, чтобы продолжить сказку смотреть. Все проблемы преодолимы. И мы наблюдаем, что очень многое, что нас раздражало, меняется к лучшему. Сегодня в театре тепло. Значит, трудности были временными, и зацикливаться на них попросту не стоило. Они прошли, и мы о них вспоминаем с каким-то юмором. И понимаем, что сегодняшние трудности тоже уйдут. Всегда надо надеяться на лучшее.

– За два десятилетия на кинешемской сцене Вы поработали с несколькими поколениями актеров, режиссеров. Общение с кем оказало на Вас самое сильное воздействие?

– Могу выделить Нину Федоровну Акулову. Это прекрасный, умнейший человек. Мы часто вспоминаем ее прибаутки, ее слова. Она очень мощный нравственный ориентир. Ее жизнь для нас — как эталон. А так, мы прекрасно работали и с Евгением Ивановичем Чудецким, и с Олегом Игнатьевичем Рябцовым, и с другими. Театр — искусство общее, синтетическое. Каждый привносит то, что может. А потом уже из этих маленьких искорок загорается пламя. Каждый спектакль — это поиск себя, открытие в себе психологически тонких вещей, чтобы шагнуть чуть дальше в своей жизни, в профессии. У нас очень долго жил спектакль «Поздняя любовь», который мы прекрасно играли с Адой Ивановной Рябиновой. Сцены у нас были потрясающие.

– Какая роль на кинешемской сцене для Вас самая любимая?

– Для меня одинаково важны и любимы все роли, что я сыграл в пьесах Александра Николаевича Островского. Все купцы прекрасны. На мою актерскую память западают словечки Островского. Мы вроде бы понимаем их значение, но в повседневной речи не употребляем. Но они порой очень точно подсказывают интонацию персонажа. К сожалению, иногда актеры своими словами пересказывают тексты персонажей Островского. Мне такое не очень понятно. Я люблю, чтобы со сцены звучало все, что написал Островский. До точки, до запятой. И пытаюсь разобраться в его словах, которые мы не употребляем сегодня. Открываешь интернет, идешь в библиотеку, берешь словари Даля или Ожегова. Читаешь, что означает это слово, и понимаешь: «Я теперь буду произносить его осмысленно». Это наша работа как можно точнее донести до современного зрителя те мысли, чувства, эмоции, которые вкладывал автор. Тем более такой автор, как Островский. По сути, он нас создал. И мы благодарны ему за это.

– Ролей было много. Но, насколько можно судить из зала, самым знаковым для Вас стал образ самого Островского. Вы так удачно вписались. Кажется, что особо и перевоплощаться не нужно. Как Вы пришли к этому образу?

– В Кинешме мое сходство с Островским заметил еще Юрий Яковлевич Резниченко. Он думал поставить спектакль, где главным героем был бы Александр Николаевич. Но еще раньше такое сходство с великим драматургом заметила завлит Кустанайского театра, которую все звали Марго. Она мне подарила полное собрание сочинений А.Н.Островского 1949-1953 годов из своей личной библиотеки: «Вот, Андрей, Вам в пьесах Островского много придется играть». Я эти книги везде возил с собой. К сожалению, с переездами несколько томов утратилось. Но большая часть у меня всегда под рукой. Там есть и статьи, и письма, и дневники, и путешествие по Волге. Уже больше 25 лет эти книги меня сопровождают по жизни. Всегда, когда читаешь личные записи, человек открывается особенно полно. Понимаешь, о чем он думал, как воспринимал жизнь. Островский относился к окружающему миру очень по-доброму. И каждое его слово я могу перенести на себя. И я бы так думал. Это и мои мысли. Так что, подготовительная работа началась задолго до того, как я в первый раз вышел на набережную в образе Островского.

– За двадцать лет в Кинешме не было желания куда-то уехать, попробовать себя в другом театре?

– Сейчас такого точно нет. Оно возникало поначалу. В 2007 году я даже поехал в Москву, чтобы посмотреть, как снимается кино. Меня пригласили, и я написал заявление тогдашнему директору Николаю Семеновичу Максимову, взял полугодовой отпуск. Участвовал в пяти проектах, как постановщик, художник, декоратор. Немножко денежек подзаработал. Но с этой поездкой желание уезжать, искать другой театр как-то сошло на нет. Кинешма – прекрасный город, здесь Волга, интересная работа, замечательные отношения с коллегами. Менять надо, когда что-то плохо в твоей жизни. А когда в ней все выстраивается так, как мечталось когда-то в юности, какие могут быть перемены.

– С другой стороны, чтобы сняться в кино, из Кинешмы можно было и не уезжать? Была «Хозяйка тайги»…

– Там роль такая маленькая… Вот если бы кто-то предложил на неделю-другую сняться в какой-то роли, и это не противоречило бы рабочему графику в театре — почему бы нет? Но постоянные кинопробы — для меня это скучно и не интересно.

– Что для Вас лично означает звание «Почетный работник культуры Ивановской области»?

– Для меня это очень ценно, как признание уровня профессионализма. Огромное спасибо Наталье Викторовне Сурковой, что она «пробила» это звание. Но самое главное, я думаю, что этим званием не мои заслуги отметили. Спасибо зрителям. Если бы не было их внимания, если бы зрители не отмечали мою работу положительно, то не было бы и такой высокой оценки. Спасибо и театру, и партнерам, но в первую очередь именно нашим любимым кинешемцам. Их внимание к моей скромной персоне определило выдвижение. В наше сложное время я хочу пожелать зрителям привиться от КОВИДа, чтобы у нас снова были полные залы, и мы снова услышали эти прекрасные слова: «Аншлаг. Все билеты проданы».